Я тебя подожду... - Страница 16

— Я думал, вы умерли! — дрогнувшим голосом сказал Шарль.

— Ничего подобного! — бросила девушка. Страх начинал слабеть. Нет, похоже, она ошиблась — цвет лица у Шарля был нормальный.

— Теперь вижу, — парировал мужчина, отвел душу, пробормотав какую-то длинную фразу по-французски, и добавил: — Бог мой, сколько в вас страсти, Джессика Деберль!

Девушка резко отвернулась, ибо знала, в ней нет и намека на страсть. А еще она знала, что не имеет морального права носить эту фамилию. И ненавидела Шарля Карана, который — пусть ненамеренно — с такой легкостью говорил о том, что являлось для нее источником невыразимых мук.

Хотелось, чтобы Шарль оставил ее в покое, но девушка понимала — из этого ничего не выйдет.

— Пойдемте, здесь Адмирал. Садитесь, — наконец бросил Каран, и Джессика поняла, деверь сердится.

— Нет! — выпалила она. Ничто на свете не заставит ее ехать с ним на одной лошади!

— Я не думаю скакать с вами, если это то, чего вы боитесь! — прорычал Шарль, очевидно видя ее насквозь.

Это ей не понравилось. А больше всего задело за живое слово «боитесь». И Джесс сразу же возненавидела деверя, сумевшего догадаться, что она действительно боится всякого физического контакта с другими людьми. Ненависть ее была так сильна, что, ничего не видя и не слыша вокруг, Джессика стрелой промчалась мимо Шарля, прыгнула в седло и стремительно поскакала прочь.

Будь он проклят, черти бы его побрали! — кипела Джессика, гоня Адмирала галопом. Пусть тащится пешком эти две мили! Хорошо бы пошел дождь. Ее бы очень обрадовала грозовая туча. И молния тоже не помешала бы…

Однако до грозы не дошло. В этом очаровательном уголке Франции царила поздняя весна, которой вот-вот предстояло смениться летом. И ее коню не пришлось долго скакать галопом. Когда показалась конюшня, девушка поехала шагом. Гнев ее бесследно испарился, и сбитая с толку Джесс искренне недоумевала, что это на нее накатило.

Навстречу вышел Анри; казалось, увидев Джессику живой и здоровой, он испытал большое облегчение, и девушка вновь ощутила чувство стыда за то, что, хотя и нечаянно, заставила всех тревожиться, когда Сэнди прибежала домой одна без всадницы.

— Мне очень жаль, — извинилась девушка. Мрачный тон Джесс должен был показать Анри, что она крайне недовольна собой. Наверняка мужчина все понял и улыбнулся. А когда Анри помог расседлать Адмирала и позаботился о жеребце, девушка поняла, что прощена.

Когда обе лошади были обихожены и выпущены в паддок, испытываемое Джессикой чувство неловкости за свое поведение сменилось мучительным раскаянием. Вскоре, прекратив попытки разобраться в психике той новой вспыльчивой особы, какой она стала, Джессика попробовала поставить себя на место деверя.

А когда наконец явился Каран, девушка готова была сгореть со стыда. О небо, какие чувства пережил потерявший любимого кузена во время несчастного случая на конной прогулке Шарль, когда Анри сказал, что Сэнди вернулась в конюшню без седока! Наверняка решил, что история повторилась…

Должно быть, деверь сразу же оседлал Адмирала и кинулся на поиски. Бог знает что он подумал, когда увидел, как она лежит и не шевелится. Конечно, первым его движением было пощупать пульс на шее и удостовериться, жива ли она. А что сделала она? Заорала как полоумная — нет, как последняя базарная торговка!

Помертвев, девушка двинулась Шарлю навстречу. Ненароком вспомнив свой истошный вопль, Джессика вновь испытала жгучий стыд. Но необходимо было извиниться.

Девушка подошла к деверю и остановилась. Отчужденно Шарль посмотрел на нее и молча прошел мимо.

Джессика не сводила с оскорбленного Карана глаз; хотелось окликнуть, заставить остановиться, но от стыда язык прилип к гортани. И тут девушка поняла: ее новый мир, которому она так была рада, рушится, и все из-за ее вздорного поведения. Именно об этом говорило враждебное молчание Карана. Шарль наверняка захочет, чтобы она уехала!

От этой страшной мысли закружилась голова. Хотя девушка провела во Франции всего две недели, она понимала, что не хочет уезжать из этого чудесного уголка. Сердце упало. Джессика даже не пыталась проанализировать ситуацию, просто чувствовала — так будет, и все. И знала, что чересчур горда, чтобы оставаться там, где ее не желают видеть.

Джессика подошла к забору и стала осматривать паддок. Во второй половине дня Сэнди с Адмиралом обычно нежились в тени деревьев, росших в дальнем конце загона. Но даже всегда умиротворяющее созерцание лошадей на этот раз не помогло. Джессика в расстроенных чувствах отправилась домой.

Проторчав в гостиной добрых десять минут в надежде, что Шарль вот-вот придет, девушка решила подняться в свою комнату, принять душ и переодеться: может, тогда она почувствует себя увереннее.

И она уже благополучно добралась до лестничной площадки, когда дверь комнаты, находившейся через две от ее собственной, распахнулась и оттуда вышел Шарль, очевидно, из своей спальни.

Заметив ее, он остановился. У Джесс немедленно запылали щеки. Теперь она уже не сомневалась, что скоро должна будет уехать, и как прежде, увы, из гордости закусила удила. Нет, она ни за что не останется там, где ее будут терпеть из милости! То же неведомое прежде чувство заставило ее шагнуть вперед, и, вглядевшись во внимательные серые глаза Шарля, Джессика выпалила:

— Полагаю, вы хотите, чтобы я уехала?

Казалось, деверь удивился, хотя голос его был совершенно спокойным:

— Уехала? Куда?

Он что, играет с ней с кошки-мышки? Джессика воинственно задрала подбородок, причем это получилось само собой.